Автор очень переживает, что вышла какая-то чушь, но давно хотелось написать что-то, именно такое.
Предупреждение: жестокость, насилие.
читать дальшеОднажды Мэриред пришлось на весь день отлучиться на остров Барру, а возвращалась из Каслбея она уже поздно ночью. Мэриред боялась идти прямой дорогой, потому что тропинка пролегала неподалеку от того холма, где жила когда-то «мирная женщина». Жила ли она и сейчас там, Мэриред не знала. Она уже долгое время не встречала никого из «маленького народца», с тех самых пор, как ее муж разозлил фею и произошла та неприятная история с котлом. Мэриред решила лесом срезать окружной путь, ведущий к ее дому. Это был небольшой лесок, в который дети с острова бегали собирать ягоды, когда приходила пора им созревать. Мэриред совсем не боялась ходить через этот лес, но ночь выдалась пасмурная, луны не было видно, и жена пастуха невольно ускоряла шаг, желая поскорее выйти к опушке, откуда были видны ярко освещенные окна ее дома. Мэриред уже долго шла по тропинке, но опушка все не показывалась. И женщина, наконец, испуганно остановилась, чтобы оглядеться. Она не понимала, как можно было заблудиться в трех соснах, откуда рукой подать до ее дома. Оглядевшись, Мэриред обнаружила, что тропинки, по которой она шла, нет и в помине, а она стоит посреди лесной глуши. И тут неожиданно чей-то нечеловеческий голос, доносившийся из самой дремучей чащи леса, грозно произнес:
Твой муж стал причиною свары – Хоть он человек, но бездушней бревна. Так пусть справедливую кару Несет грубияна жена!
В одно мгновение в глазах Мэриред потемнело, и она почувствовала, как что-то тяжелое навалилось на нее и придавило к земле. В ту же секунду вокруг замерцали холодным призрачным светом маленькие белесые огоньки. Руки Мэриред обхватывал корень дерева, а сама она лежала прямо на земле. Но самое страшное было то, что прямо перед ней стояла та самая фея, которая когда-то была рассержена глупой выходкой ее непутевого мужа. Глаза феи горели, наполненные ненавистью и гневом. И, хоть это были нечеловеческие глаза, Мэриред показалось, что она разглядела в них боль и обиду, хотя в неясном сумеречном свете холодных огоньков нельзя было быть в этом уверенным до конца. Губы «мирной женщины» искривились и задрожали. Неожиданно она бросилась на лежащую перед ней Мэриред и, выкрикнув что-то угрожающее, вцепилась в ее одежду смуглыми пальчиками. Казалось, фея хочет выкрикнуть в лицо Мэриред что-то еще, но не может. Ее маленькое личико сморщилось от натуги, как засохшая картофелина. От переполнявшей ненависти она тихо зашипела, совсем по-кошачьи, и ее мелькнувшие острые нечеловеческие зубки напугали Мэриред до беспамятства, хотя, казалось, испугаться сильнее было невозможно. Фея не тратила времени даром. В порыве ярости, принимаясь надрывно выкрикивать непонятные ругательства на неизвестном языке, она разодрала одежду бедной женщины, и Мэриред почувствовала, какие у «маленького народца» острые коготки. Фея царапала нежную кожу Мэриред до крови и даже укусила ее несколько раз. Вдруг Мэриред ощутила, как неведомая сила раздвинула ей ноги, а затем – как в нее проникла маленькая шершавая ручка, сжатая в кулачок. Кулачок яростно задвигался, а «добрая соседка» укусила Мэриред за грудь и, взглянув ей прямо в глаза, гневно затараторила что-то уже на человеческом языке. Человеческие слова фея как будто выговаривала с трудом, но поспешно, словно не хотела, чтобы это было заметно. Ей мешало и состояние исступления, в котором она находилась, и отсутствие практики. Но Мэриред все-таки разобрала понятные ей фразы: - О, рожденная человеком! Разве я не кормила тебя вкусными мозговыми косточками много-много лет подряд?! Разве я хоть раз обманула твои ожидания!? Разве это я нарушила нашу традицию?! - ее движения стали резче, в такт им она сорвалась на ритмичные выкрики, - Предательница! Я! Ненавижу! Твоего! Мужа! От боли и страха Мэриред наконец-то потеряла сознание, а, когда очнулась, обнаружила себя в паре десятков шагов от стен своего дома, на опушке леса. Ярко светила луна, стрекотали ночные насекомые, и, если бы не зудевшие по всему телу царапины и отсутствие одежды, Мэриред убедила бы себя в том, что все это ей приснилось. Одежду свою, измятую и изорванную в клочья, жена пастуха нашла через несколько дней на пороге собственного дома. Она так и не осмелилась рассказать своему мужу о случившемся, сама не понимая, как ей удалось отделаться от его расспросов, но с тех пор зареклась ходить ночью через лес. Кроме того, у Мэриред никогда не было детей. И, кто знает, может, это и было самое страшное наказание «маленького народца».
дарково, хотя обиженный маленький народец и не такое может. я бы не сказала, что понравилось до писка, было бы странно в свете насилия и жестокости. но написано хорошо и финал очень... очень) спасибо автору пусть за темное, но качественное исполнение заявки.
автор что вы, что вы) нет смысла извиняться, я никакого конкретного развития не предполагала (иначе задала бы более жесткие рамки), просто для меня невозможно пищать от даркового текста. его обдумываешь. он более вдумчивый, чем флаффное пвп, от которого пищишь) и на самом деле очень атмосферное и качественное исполнение. и в духе оригинальной сказки. мне драббл понравился, просто я от него не пищу в силу жанра
-
-
10.01.2010 в 17:18Предупреждение: жестокость, насилие.
читать дальше
-
-
10.01.2010 в 17:52спасибо автору пусть за темное, но качественное исполнение заявки.
заказчица.
-
-
10.01.2010 в 18:02Автор
-
-
10.01.2010 в 18:13что вы, что вы) нет смысла извиняться, я никакого конкретного развития не предполагала (иначе задала бы более жесткие рамки), просто для меня невозможно пищать от даркового текста. его обдумываешь. он более вдумчивый, чем флаффное пвп, от которого пищишь) и на самом деле очень атмосферное и качественное исполнение. и в духе оригинальной сказки.
мне драббл понравился, просто я от него не пищу в силу жанра
заказчица.
-
-
10.01.2010 в 18:31Автор