Часть 1. 1059 слов.

Вампиры 20-ого века совершенно не похожи на тех существ, какими нас представляли на протяжении столетий. Мы вовсе не кровожадные твари, увлеченные девственницами, девственниками и грудными младенцами, в полнолуние мы не теряем голову, а целоваться с нами абсолютно безопасно - клыки выдвигаются только для инициации (и за язык никто инициацию не проводит!).
Мы обладаем большей физической силой, чем люди, и все реакции у нас повышены. У женщин-вампиров чрезвычайно острое зрение и обоняние, зато мужчины сильнее даже вампирок и могут инициировать. Почему природа распорядилась именно так, неизвестно.
У нас нет своего обособленного вампирьего общества, мы живем среди людей и так же, как люди. Нет, мы не маньяки-психопаты (хотя встречаются и такие), и вовсе не коллекционируем в подвалах горы обескровленных трупов, черт побери. Кровь мы пьем только в одном случае - для регенерации.
Как же избавляться от таких исчадий ада?
Убить вампира, в принципе, можно, по старинке отрубив голову, ну или нанеся тяжелые травмы, несовместимые с жизнью. Правда, вампир может исцелиться если напьется крови, причем неважно, живой или донорской. Кстати, чеснока, осины, святой воды и солнечного света мы не боимся. И в зеркалах отражаемся, вот такая досада.
Почему же при таком благолепии мы не инициировали всю планету? У нас есть Старшая Каста, следящая за нашей численностью (один вампир приблизительно на сто тысяч людей), и они же принимают решение об инициации, следят за порядком в нашем обществе. Беспрекословное подчинение Старшим - залог порядка, и на трех нехитрых законах зиждется наш мир.
1. Не раскрывать себя перед людьми.
2. Не иметь половых связей с человеческими существами.
3. Не убивать.
Отступникам - смерть, но ограничения не так уж велики, а потенциально долгая жизнь, лишенная таких человеческих разочарований как болезни, внезапная смерть от кирпича на голову и ограниченные возможности собственного тела, определенно того стоит.

///из личных записей Вальтера Келера.

***
Я сидела на краю низкого столика и обгрызала с идеально накрашенных ногтей бирюзовый лак. Завтра можно будет накрасить заново, а вот сейчас мне важнее занять хоть чем-нибудь ноющие губы, да и горечь на языке тоже помогает отвлечься. Отвлекалась я уже полчаса, с того самого момента, как приехала Эвелин, а с ней ее "подружка" по последней съемке и пухлый конверт с пятью сотнями фотографий, на половине из которых - она, разной степени обнаженности, то с невинным взглядом, то с вызывающе-дерзким открытым лицом, то с загадочной улыбкой, что так ей идет, сквозь спутанные растрепанные волосы... и опять разной степенью одетости, черт возьми! Куда большее издевательство, если бы она была совсем без одежды.
В рекреации музыка была тише, поэтому я без труда расслышала шепот Вальтера за спиной:
-Возьми выпить... и ради всего святого, прекрати так на нее пялиться!
Я оторвала взгляд от танцпола внизу, где в неярком разноцветном освещении стробоскоп превратил фигурки множества людей в набор кадров киноленты, рваный, несуразный, но неожиданно притягательный. В руки мне опустился небольшой, еще теплый бокал.
-Я не пялюсь!- неожиданно раздраженно ответила я, слегка поворачиваясь к своему собеседнику. Отвела взгляд под его ухмылкой - повелась на простую уловку, как малолетка, - Я... м.. можно сказать, любусь!
Виски был хорош, ирландский, я такие сорта люблю за их мягкость; волна маслянистого привкуса, не испорченного льдом по новомодной манере, прокатилась по языку, смывая химический горьковатый привкус лака.
Вальтер сидел в углу небольшого кожаного диванчика, уютно облокотившись на спинку, курил и беспардонно лыбился в ответ. Я состроила невозмутимое лицо и медленно откинулась назад, на столик, прямо на россыпь этих дьявольских фотографий, опрокинув локтем два бокала - тот, на котором отпечаток бархатно-красной помады, оказался с вином. Фотографии не жалко - отпечатаем еще, сотней меньше, сотней больше, значения уже не имеет; я заглянула Вальтеру в глаза и недвусмысленно шевельнула губами.
-Мелисса,- он моментально поднес мне тонкую сигару: ажурный дым медленно пополз к потолку, - зачем рабочий материал портить-то?
Он затянулся сам, а потом притушил остаток о стопку из нескольких слипшихся снимков: на шее запечатленной девушки расползлось черное пятно, едко запахло жженым пластиком.
-А ты ведь ревнуешь,- заметила я, облокотившись так, что в вырезе платья мелькнула заветная ложбинка и краешек черных кружев, - к ней.

***
Мы с Вальтером - владельцы одного рекламного агенства (успех на все столетие, как говаривает мой компаньон), и три месяца назад взялись за подготовку пиара для одной перспективной марки одежды. Недавно эта же компания дополнительно пожелала создать образ для своей новой парфюмерной линии, и, конечно, корыстные мы согласились выполнить и эту работу.
Линия была маленькая, исключительно женских духов, так что решили сделать рекламу в едином, хорошо узнаваемом стиле, и не распыляться на многообразие. Тогда-то порог нашего офиса и перешагнула Эвелин - девушка, с которой ассоциирована вся коллекция.

На первых этапах работы мы с ней почти не контактировали, так как я была занята с другим проектом, и всеми конференциями и встречами руководил Вальтер. Более близко я познакомилась с ней на первой фотосессии, которая вышла, мягко говоря, неудачной. Наш штатный фотограф не смог воплотить идею, у Эвелин не получилось "поймать" то самое настроение, раскрыться во всей своей притягательности; эту партию снимков забраковали.
Я особо не нервничала, поскольку знала - редко получается сразу отснять полноценный материал, который будет нравиться и заказчикам, и потребителям, но когда наливала кофе для расстроенной Эвелин, я впервые почувствовала какую-то странность в том, как она держится.
После второй фотосессии это ощущение усилилось, и вопросов стало больше. На этот раз я пришла к самому началу, и бдительно следила за процессом съемки, которая грозила стать провальной, поскольку Эвелин никак не могла расслабиться. Я крайне редко беру в руки фотоаппарат, но в этот раз изменила своему правилу - не выполнять чужую работу, - и, выгнав из студии всех посторонних и закрыв дверь на ключ, отсняла ту самую партию, которую Вальтер назвал "обворожительно развратной" и "безусловно, успешной". Ну а что еще могло получиться после пары бокалов вина, легкого массажа и задушевной беседы?
После съемок двух рекламных роликов, которые, к слову, получились превосходно, Эвелин неожиданно позвала меня ("в бар, клуб или.. ко мне домой") пропустить пару бокальчиков чего-нибудь алкогольного, но я, замотанная тяжелым днем, лишь в шутку отметила "И как у тебя только сил хватает еще и на вечернюю выпивку?", попрощалась и поехала домой отсыпаться. Разочарование, мелькнувшее в ее глазах, я не заметила, до того хотелось в объятия подушки, одеяла и, быть может Вальтера. Оного в постели не оказалось, и, наверное именно поэтому мне всю ночь снились кадры со съемок последнего ролика, лозунгом которого негласно стала фраза "Женщина должна чувствовать себя желанной".

Желанной... тогда, сворачиваясь клубком в теплой кровати, я даже приблизительно не могла представить, в какой мере мне придется прочувствовать на собственном опыте всю двусмысленность этой фразы.

Ждем дальше, что уж. Пока можно сказать лишь что стиль читаемый, достаточно плавный и что не кактус.
заказчик.

все отлично!
продолжение реально дождаться???????