автор заранее просит прощения за некоторое несоответствие заявке, про сестер-близнецов тут ни слова, но они подразумеваются, писалось о них. юст, поток сознания.
читать дальшеЯ хочу войти в нее, как входят в воду опытные пловцы - без всплеска и шума, чтобы ее соленые руки сомкнулись над моей головой. Хочу остаться в ней навсегда - раствориться, распасться на миллионы молекул, переплестись, потерять грань между мной и ею, бродить по дну желанного моря и не находить выхода. Чтобы ее ладони-волны обнимали меня за плечи, чтобы не давали выбраться, чтобы голос ее песчаный забивался в глаза и уши, звучал в голове моей беспрестанно, умолял и приказывал, взывал: оставайся. И я бы оставалась - по собственной воле задыхалась бы под толщей воды, и считала бы это благословением, даром Божьим. Я бы думала о ней до последней секунды - о ее совершенстве и о своей обыденности, и молила бы о прощении, потому что она океан без конца и края, единая и цельная, совершенная, без изъянов телесных и душевных, неподвластная сомнениям и печалям, зависти и обиде, а я - жалкая капля, грязная лужа или заросший прудик глубоко в лесу. Плоская и лишенная цели, никчемная и нескладная, неудачная и ненужная. Потерявшая и потерявшаяся, я искала саму себя отчаянно и бесконечно долго, лишь для того, чтобы понять - меня нет и никогда не было, я существую только потому, что она мне позволила. Я - есть она, но она не есть я. Она без меня выживет, а вот я без нее - вряд ли.
Если бы мне было позволено жить, не зная ее, я бы согласилась. Пусть это невозможно и нереально, но я часто тешу себя иллюзией свободы. У меня был бы муж. И дети, и работа, и друзья, и хоть какое-то хобби. Я бы не думала о ней постоянно, мой разум был бы чист, не заражен, и я бы вдыхала загазованный воздух, смотрела бы на солнце, держала бы за руку мужа, водила детей в детский сад, трепалась с подругами, летом бы ездила на море - в Анапу или Геленжик, без разницы, главное - подальше от города и ненавистной работы, по выходным бы пропускала рюмочку, и жила бы себе так до шестидесяти. Я бы научилась вышивать, наконец начала ходить в школу верховой езды, выучила французский и пару раз изменила мужу. Я бы собирала древние монеты, спала до полудня и радовалась пустоте в своей голове. Но нет, нельзя и невозможно, потому что мне двадцать три и я абсолютно безумна. Она внутри меня постоянно, прогуливается от сердца к легким, трогает печень, и мне больно, невыносимо больно - она может касаться меня сколько ей угодно, я же не в состоянии дотронуться до нее и пальцем. Острое желание вибрирует на кончиках пальцев, вибрирует и нарастает, перерождается в судорогу, и я кусаю ладони, грузы зубами вены, потому что мне нельзя. Нельзя трогать, гладить, прикасаться к ее совершенному телу, совершенной душе, нельзя даже думать об этом. Я больна, безнадежно сумасшедша, и я не знаю, кому из нас не повезло больше.
Я бы хотела быть ее частью - частью ее души или тела, не важно. Ее рукой - тонкой и гибкой, с узким запястьем в браслетах голубых вен. Ее шеей - плавной и нежной, покрытой прозрачными веснушками, или ее ступней, узкой, с круглой крепкой пяткой и чуть загнутыми пальцами, похожими на нахохлившихся голубей. Душу бы отдала дьяволу, чтобы хоть на день стать ее любимой песней - она бы напевала меня своими невозможными губами, и мы были бы неразлучны до самого ее сна. Я бы хотела стать буквой "эр", мягкой и раскатистой, до одури объемной в ее устах, она бы произносила "кровать", "круг", "кремль", перекатывая меня на своем языке, и мы бы были едины в эти краткие доли секунд. Я жажду стать воздухом, чтобы она вдыхала меня так же жадно, как я вдыхаю ее, и я бы проникала в нее, так же, как она проникает в меня, я бы давала ей жизнь так же, как она дает ее мне.
Иногда - очень часто - мне хочется сомкнуть руки на ее прекрасной, тонкой, белоснежной шее. Медленно провести - от подбородка до ключиц, а затем сжать. Она поняла бы - смотрела бы на меня тепло и чуть-чуть укоризненно, но не сопротивлялась. Я бы целовала ее совершенную шею и холодные губы, наконец бы ощутила ее на вкус - о чем давно грезила, но тщательно сдерживала этого зверя внутри себя. Я бы путалась ладонями в ее темных волосах, перебирала бы их, и они бы рассыпались, гладкие и шелковистые, струились сквозь мои пальцы, словно прекраснейший на свете песок. Обнимала бы ее тонкое, звонкое тело, и оно бы покорно отзывалось на мои прикосновения. И когда она смотрел на меня, а я на нее, когда наши взгляды пересекались, что-то ломалось внутри меня и срасталось вновь - под новым углом, совсем не так, как было прежде. Я чувствовала себя паззлом, который складывают и так и эдак, пытаясь, наконец, составить полную картинку, сделать правильно. Я каждый раз ломалась и вновь складывала сама себя, так было тысячи раз, но никак не могла понять разницу между правильно и неправильно. Слишком зыбко, неосязаемо, фальшиво. После встречи с ней я рождалась заново, каждый раз новым человеком, неправильным в своей правильности, поистине совершенным. Она действовал на меня странно, очень странно, и если меня когда-нибудь спросят об этом, я не смогу ответить внятно. Я будто падала, тонула, замирала в невесомости одновременно, я была всем и ничем, я знала истину всего бытия и одновременно была самым несведущим человеком во Вселенной. Вокруг меня были и горы со своими снежными вершинами и душами погребенных под этим снегом, и леса, полные тайн и загадок, где пахнет мхом и вечностью, где шепчется листва, и рядом со мною, прямо у моих ног плескалось море, прозрачное до невозможности, словно воздух, и я черпала этот соленый воздух руками, перебирала пальцами гладкую гальку, наталкивалась на жирных медуз, похожих на нестиранные одеяла. Наверху была пустыня - песчаная река вилась у меня над головой, изгибаясь хвостом непоседливой кошки, и песок сыпался мне за шиворот; космос, чистый же космос заполнял все остальное пространство. Луна распахнула в безмолвном крике свой кратерный рот, ярко светил холодный кентавр, падая в неизвестность, как-то безнадежно мигали звезды. И я была Землей. Центром, самим миром, квинтэссенцией всего сущего и возможного, я решала, чему быть, а чему не быть, я могла создавать новые галактики, от меня, только от меня зависело все: судьбы цивилизаций и что непоседливый шестиклассник будет есть на ужин. Вокруг меня вращалось Солнце, изредка обжигая недружелюбными лучами, но не смело перечить, покорно подчиняясь моей власти, моей силе. Я была полна жизнью, меня накрывало снежной лавиной, море обволакивало своими слезливыми рукавами, я захлебывалась раскаленным песком, который лез в уши и в нос, сквозь мое тело и разум росли растения, я чувствовала, как внутри меня пробиваются почки, как непокорные ветви раздвигают ребра. Эти ощущения заполняли меня от пяток до самой макушки, а затем, покидали меня, сбегая сквозь поры и шрамы, оставляя меня наедине со своей ничтожностью.
Я ненавидела себя отчаянно, до боли в ребрах, до алых запястий, до удушья, с тех пор как узнала ее. Когда она дотрагивалась до меня - случайно и легко, меня словно прошивали сотни молний разом. Они пытали мое тело, по моим венам текла не кровь, а яростный ток, истязавший всю меня с небывалым азартом, мое сердце жалили миллионы пчел. Я умирала долго, бесконечно долго сгорала в агонии удовольствия и ненавидела ее, себя, кого-то еще - точнее всех сразу . Она убирала ладонь, и извержение внутри меня гасло столь же быстро, и я опять ненавидела ее, себя и всех остальных. Я грезила о спокойствии и о нескончаемом безумии, которое бы поглотило нас, и для меня всегда оставалась одна загадка - существовала ли она на самом деле, или же я ее просто придумала.
Мы похожи лишь каплю, тем, что у нас две ноги и две руки, тем, что бы обе безумны, только она держится из последних сил на грани, не падает в бездну, а я давно лечу в темноте, ветер трепет волосы и лезет в открытый рот, словно хочет вывернуть меня наизнанку. Я не знаю, когда достигну дна, и есть ли оно вообще, я падаю вот уже вечность и шепчу лишь ее имя. Я люблю называть ее по имени - сотни, тысячи раз в день шепчу ее прекрасное, идеальное имя, оно скользит по моему языку и падает в пустоту. Она никогда не слышала этого, как в прочем и все остальные, и нас всегда было только двое - я и ее имя. Оно согревает мое нёбо, ласкает горло своими вибрациями, восхитительное, самое лучшее имя на свете. Оно, ее имя, заменяло мне ее во время разлуки, я произносила его вслух - и она возникала передо мной, будто была рядом, открытая и несомневающаяся, молчаливая, забывшая о нескончаемом "нельзя" и "неправильно", покорившаяся мне и моим желаниям, как и я покоряюсь ее воле. Только мечты и желания у нас разные, полярные невыносимо, и мне больно от осознания этого.
Я прошу ее, умоляю, чтобы она принадлежала мне без остатка, так же как и я принадлежу ей, она же сопротивляется, хотя давно на самом деле утонула-пропала-шагнула с края обрыва, но не признается в этом ни мне, ни себе. Я не вижу и не слышу никого, кроме нее, лишь ее голос звучит внутри меня, лишь ее прикосновения я чувствую. Сотни-тысячи других лиц сливаются и смазываются, я не помню их и не хочу помнить. Я хочу, чтобы она смирилась с собой, со своим существом, со своей неправильностью и несовершенством, которое является для меня идеалом. В ней нет изъянов или ошибок, сбоев, все естественно и так как надо, и я жду, с нетерпением жду, когда она признается себе в этом. Я жду, с нетерпением жду самый счастливый день в моей жизни. Мы бы слились во едино, соприкасаясь телами и душами, и я бы не знала, где она, а где я, и терялась, наконец полная счастьем. От нее пахло бы медом и гвоздикой - сладко-горький запах моего безумия, и я бы глотала его отчаянно, ела бы ее аромат, давилась, падала бесконечно в ее глаза и в ее глазах, теплых, медовых. На глубине ее зрачков содрогалась вселенная, и вместе с ней дрожала бы вся моя сущность, подчиненная ее желаниям.
не уверен, но, кажется, Заказчиком был Я. по крайней мере мне хотелось оставить подобную заявку. спасибо Автору. не совсем то, что ожидалось, хотелось обоюдности, что ли. а тут прям по Фраю про Инну и Ирину. и с вычиткой проблемы небольшие. но в целом искренне, а это дорогого стоит. еще раз - спасибо.
-
-
22.03.2012 в 23:59читать дальше
-
-
23.03.2012 в 01:49спасибо Автору. не совсем то, что ожидалось, хотелось обоюдности, что ли. а тут прям по Фраю про Инну и Ирину. и с вычиткой проблемы небольшие. но в целом искренне, а это дорогого стоит.
еще раз - спасибо.