Нет, определенно нехорошо. Некрасиво, как сказала бы надзирательница в детском приюте, а Виктория смущенно зарделась бы и уставилась на собственные скосолапленные ножки в цветастых носочках. Ей частенько перепадало за это «нехорошо» - влезать в кровати к другим девочкам, чтобы согреться. Отопительный сезон в промозглом Лондоне был всегда не по расписанию, а Серас всегда нравилось поболтать, лежа в кровати, о чем-нибудь этаком – о сладостях, о платьях, об игрушках, немного позже – о мальчиках. А потом мальчики как-то… были драчливыми и несносными, подкладывали соль в ботинки и кидались больно снежками, а как выросли – превратились в надутых индюков. Стало еще хуже, говорить о них, прижимаясь к теплому боку подружек стало совсем не по нраву.
Это и было некрасиво. То, что половина ее прежних подружек стала по вечерам бегать в корпус к мальчикам, а ее все еще тянуло к соседкам. Серас начала сама себя стесняться и комплексовать о «ненормальности» - в юности вообще все можно принять за ненормальное. Хотя, может именно из-за этой привычки она стала вампиром? К их выпуску из приюта кроме нее ни одной девственницы среди подруг не осталось.
И вот теперь снова.
Виктория научилась ходить по теням, не привлекая шума. Почти одновременно с прохождением через двери, стены и все подряд. Господин ее хвалил, говорил, что она налету схватывает, а Виктория уже не рдела, а слегка розовела. Кто угодно подумал бы – стесняется похвалы, а на самом деле девушка стеснялась исключительно своих намерений.
Спящие девочки очень красивы, спящие девушки – великолепны. И Виктории нравилось на них смотреть, подолгу, не дыша и не притрагиваясь, просто мечтая, что можно погладить по щеке, по волосам, а может и поцеловать. Совсем чуть-чуть! В щеку, например. Или как… как Спящую Красавицу.

Интегра Хеллсинг была для нее даже не девушкой – Женщиной. Очень высоким идеалом. Когда Виктория в первый раз увидела ее холодный взгляд из-за стекол поблескивающих очков и уверенную усмешку губ, сжимавших сигариллу, она поняла, что окончательно пропала. Она казалась такой красивой, что к ней даже подходить было боязно – леди была окружена ореолом недосягаемости. В первую очередь – она Начальник, которому вряд ли есть дело до еще одного сотрудника. Во вторую – она Человек. А Виктория – монстр. И в третью… ну уж если господину за десять лет жизни рядом с Интегрой ничего не перепало, великолепному господину, действительно роскошному мужчине, то что уж говорить об одной рыжей девчонке, у которой из достоинств – одна только грудь и неплохие ноги? Глаза – и те как у рыбы круглые, смотреть противно.
Поэтому Виктории оставалось только жадно смотреть и робко мечтать, про себя надеясь, что госпожа ничего не заметит. А о чем можно помечтать? Виктория не заходила в фантазиях дальше одного поцелуя, менялась только обстановка: то на крыше особняка под луной, то на задании в окружении трупов, а то и вовсе – у камина, на пледе, с чашками теплого молока. И плевать, что она уже не может пить человеческих напитков! А еще…
Еще можно любоваться на Интегру спящей. Проходя через стены.
У госпожи привычка часто меня нижнее белье, а оно у нее – все сплошь прекрасное, такое Виктория даже трогать не стала бы, так оно светилось дороговизной. И все кружевное, тонкое и почти ничего не скрывающее, и все такое… словами не передать какое.
У госпожи привычка спать, забрасывая руки за голову. Виктория читала где-то, что такая поза означает, что у человека болит печень. А ведь Интегра и вправду выпивает, бедненькая.

У госпожи привычка спать, накрывшись одеялом только до пояса. И в лунном свете она так похожа на статую из темного мрамора, точеную, холодно-прекрасную. Виктории всегда хочется ее потрогать, но она не решается.
Каждый вечер после докладов, которые она делает старательно только лишь с тем, чтобы ее похвалила госпожа, Виктория надеется, что не будет вызовов на задания. Тогда она тихой мышью шагает в тени и уже из них ждет, когда леди Хеллсинг уснет. После же она несмело садится на тумбочку рядом с постелью Интегры и… просто смотрит. Ловит каждое дыхание, иногда – тихо мечтает, подобрав колени к подбородку, как было бы прекрасно просто погреться теплом этой невозможно прекрасной женщины. Так было и в эту ночь.
И так же, как в сотни других ночей, она просто смотрит и тихо вздыхает. Один раз она наклоняется почти к самому лицу Интегры, долго-долго смотрит и любуется его спокойствием, а потом выпрямляется. Тревога и тоска гонят ее в гроб – единственное место, которое могло ее успокоить, Колыбель Немертвого, дававшая силы. Видимо, она слишком сильно себя измучила – и как древние жрицы могли поклоняться богиням Любви, не имея возможности даже прикоснуться к ним? Виктория легко соскользнула с тумбочки и решилась уйти. Хватит. Некрасиво и нехорошо.

Но не успела: ее запястье, холодное и вялое, неожиданно оказалось перехвачено сильной горячей рукой, от прикосновения которой по коже Серас побежали мурашки. Девушка похолодела и приросла к земле – попалась! На горячем попалась!
Интегра Хеллсинг села. Руку вампирши она перехватила, даже не вставая. За столько ночей она уже с закрытыми глазами могла определить, где та сидит. Тяжелое одеяло было отпинуто куда-то в изголовье, госпожа одной рукой нашарила лежавшие на тумбочке очки и со вздохом расправила дужки, водружая очки на нос и принимая тот самый грозный вид, от которого Виктория трепетала.
- Виктория, - строго начала она, - я все понимаю, но если уж ты приходишь сюда каждую ночь, то не могла бы хоть раз довести начатое до конца? Или я недостаточно для тебя хороша? Что со мной не так? – риторически вопросила она, обведя себя рукой от шеи и до бедер, невзначай коснувшись полной прекрасной груди. Виктория нервно сглотнула. – Или тебе больше по нраву общество приютских подружек? – с нотками ехидства вопросила она.
- Нет! Нет, что вы! – испуганно залепетала Серас. – Вы… вы прекрасны, но я…
- Вот и славно, - прервала ее Интегра, резким движение притянув к себе за руку и явно опытно коснувшись своими губами ее. Серас только охнула, когда таким же уверенным жестом ее затащили на широкую кровать.
Уже страстно отвечая на поцелуй, Виктория неожиданно поняла: леди Хеллсинг, как и все английские девочки от Света, наверняка училась в элитной школе. И у нее тоже была соседка по комнате. И ей когда-то тоже говорили, что есть такое «нехорошо и некрасиво».

Чудесно!
Открывала с опаской, ибо не мои канон и пейринг вообще, но текст приятно удивил) Милый и красивый

Как красиво... И очень атмосферно...

Всем спасибо ^__________^
Особенно не знающим фандом Х) Всегда хотела оценить себя со стороны)

Очень понравилось, спасибо за чудесное исполнение!
Заказчик.

Заявка хорошая,и исполнение радует. Если бы ещё текст оказался подлиннее х)

Замечательный текст)

Автор счастлив Х)

Очень здорово Не знаю канона, но с Интегрой мельком знакома, и ваша Интегра очень аккуратно легла на мое видение этого перса
Браво