Немного поясню. Задание на кинк было таким:
Первая встреча на борту, знакомство, быстро завязавшаяся дружба, переходящая в любовь. Кинк - антураж, взаимодействие с любимым человеком в критической ситуации, обаяние "существа без пола" - одновременно и мужчины и женщины в одном лице. Мне хотелось бы, чтобы там было: последовательное раскрытие характеров; отсутствие сентиментальности и соплей, при том, что чувства и желания вполне сильны и откровенны; хоть какой-нибудь внешний сюжет; рейтинг PG.

Возможно, я не совсем правильно его поняла, но я попыталась создать как раз образы "существ без пола", но не физически/физиологически, а эмоционально, психологически. Что воспитанная в борьбе за выживание и не знавшая почти никакой ласки Тристана, что весталка Эйден, в которой подавляли всякую чувственность - они очень далеки от мира чувственных отношений. Для них их любовь - откровение, они долгое время не могут поверить в это, сопротивляются своему чувству. Но когда столь долго сдерживаемые чувства вырываются на свободу - это выглядит как шквал.
Возможно, я просто не сумела этого выразить...

Среди охватившего корабль ликования радость Трис и Эйден осталась незамеченной. К немалому удивлению последних - как и всем влюбленным, им казалось, что весь мир обратит внимание на их чувства. Но этого не произошло - все восприняли случившееся как должное, словно давным-давно этого ждали.
Впрочем, Эйден и Тристане в равной мере не было дела, кто и как оценит их союз. Время, когда они скрывали свою любовь, ушло безвозвратно. Любовь стала сильнее всех остальных чувств и побуждений.
Идиллию всеобщей радости прервал ироничный голос капитана:
- Дамы и господа, пока вы здесь благодушествуете, фрегат дрейфует прочь от места крушения. И если вы продолжите это занятие, отыскать нужный островок станет совсем затруднительно.
Все сразу стали серьезными, особенно Эйден. Она мягко отстранилась от Тристаны, впрочем, легко коснувшись губами ее щеки, и подошла к своим рычагам. Через некоторое время массивный корпус "Неотвратимого возмездия" плавно повернул оверштаг... впрочем, это мог быть и фордевинд, направление ветра не имело значения, и заложил широкий вираж.
Весь экипаж за исключением Эйден прильнул к окулярам, выискивая магниевую вспышку, но прошло полчаса, затем час - а никакой вспышки никто так и не заметил. Дит начал волноваться; его волнение передалось экипажу.
- А вдруг она без сознания? Как мы ее тогда найдем? - причитал канонир.
Эйден тоже разволновалась, но тут ей в голову пришло спасительное воспоминание.

- Как спасла жизнь?
- Очень просто. Помнишь, я рассказывала, как попала в бурю? В общем, оказалась я на крохотном островке. "Уху" был разбит вдребезги, при этом буря занесла меня бездна знает куда от маршрута, так что надежды на то, что меня найдут, не было никакой.
Тогда я решила, что, если уж пропадать, так лучше пропадать одной, а не с Лу. У меня, должно быть, было сотрясение мозга, я как-то не подумала, что уж Лу-то голодная смерть точно не грозит... Еще до того случая я имела возможность убедиться в том, насколько умные эти существа. Лу знала самые простые команды, вроде "ко мне" или "принеси" - могла принести два десятка разных предметов.
Я велела Лу улетать. У меня был брат, его звали Антей; через год он погиб на Границе. Мы с Лу бывали у него; вот я и велела ей лететь к Антею, а сама уселась в то, что осталось от кабины "Уху" и задремала.
Пока я спала, Лу успела слетать к Антею. Тот, заметив ее безпокойство, почувствовал, что со мной что-то не так, и пошел вслед за уху. В итоге ему пришлось взять каррак и отправиться на мои поиски, причем все это время Лу летела впереди, указывая дорогу...

Эйден подманила Лу; уху, почитавшая весталку вторым человеком в Ойкумене после Персефоны, послушно спланировала на плече Эйден.
- Можешь помочь нам найти Перси? - неуверенно спросила весталка, но Лу поняла девушку. Издав глухой мяв, уху взлетела и умчалась в направлении кормы. Через минуту Лу появилась перед фонарем кабины, словно приглашая фрегат следовать за ней.
И фрегат последовал туда, куда его вела уху. Лу то улетала вперед, становясь едва заметным пятнышком в серых сумерках Ойкумены, то возвращался к фрегату, безмолвно укоряя людей за медлительность. Вскоре прямо по курсу показался довольно крупный островок, сплошь поросший невысокими, но густыми зарослями. В этих карликовых джунглях терялись какие-то давно заброшенные руины. Более свежими элементами пейзажа были обломки аэроплана Персефоны, висящие поверх зеленого покрова островка, которые стали хорошо различимы, стоило фрегату приблизиться к островку.
Дит, дай ему волю, прямо сейчас сиганул бы вниз, но все же дождался приказа капитана. Но вот отданы якоря, и по кораблю разнесся довольный голос Язона:
- Кто хочет на берег? Ну что же, тогда сходят все... кроме Тристаны и Эйден.
- Это еще почему? - удивилась Трис; Эйден промолчала, но на ее отчетливо видно было удивление и разочарование, а то и обида.
- Кто-то должен остаться на корабле, - спокойно ответил Язон, - на случай внезапной атаки. А на берегу, простите, от вас будет толку меньше, чем от других. И вообще... с каких это пор приказы капитана обсуждаются?
Скрепя сердце, девушки вынуждены были признать, что Язон прав. Они провели остальных, смотрели, как один за другим их друзья спускаются вниз и исчезают в джунглях.
- Ну вот, все ушли, - сказал капитан. - Да не переживайте вы, девочки, жива Персефона.
- Откуда ты знаешь? - недоверчиво спросила Трис.
- Я же говорил, что чувствую каждого из вас. Вот и ее чувствую. Спит она, бедняжка. Много сил потеряла. Но жива, слава Всемогущему Создателю.
Он зевнул.
- Думаю, и мне не вредно поспать. Сны... может быть, именно они и спасли меня когда-то от безумия...

Было тихо. Ровно настолько, насколько может быть тихо на борту фрегата, но привычные уже вздохи судовых конструкций и скрипы такелажа не отвлекали.
Они стояли рядом, так близко, как только возможно. Маленькие, но сильные руки Тристаны бережно держали хрупкие пальчики Эйден. Казалось, нет ничего более прекрасного - просто быть рядом, просто смотреть в прекрасные, любимые глаза возлюбленной, в глубинах которых живут отраженья твоих глаз...
Но древнее, как мир, чувство не знает остановки на полпути - оно ведет своих пленников сокровенными путями в край наслаждений, ведь наслаждения - назначенная самим Творцом награда за любовь и нежность.
И вот уже теплые губы вновь соприкасаются друг с другом, и самые простые прикосновения вызывают головокружение и заставляют уходить из-под ног неверную палубу. И руки, дотоле сдерживаемые робостью и приличиями, уже не могут остановиться в жадном стремлении обладать.
- Эйден... моя Эйден... моя любимая Эйден... - шепчет Тристана, наслаждаясь каждым словом, каждым звуком этих слов. Любовь и нежность Тристаны действуют на Эйден как волшебство – они превращают неуютную Ойкумену в рай, но не такой, о котором говорят жрецы – в чувственный, осязаемый и вполне понятный рай; а еще более приятно понимание, что теперь это навсегда, и что у них будет все, все то, что проклято Кодексами Храмов - но столь естественно и правильно. И столь желанно.
- Трис... я люблю тебя, очень люблю...
А потом Тристана, повинуясь неудержимому желанию, легко расстегивает своими ловкими пальцами хитроумные застежки одеяний весталки. На миг Эйден становится стыдно:
- А если наши вернутся?
- Не вернутся, любимая, доверься мне.
- А Язон?
- Язон спит, счастье мое. Мы одни с тобой, - говорит Трис. Ей все еще сложно выражать свои чувства словами, потому ее слова кажутся слишком неуклюжими. Но эта неуклюжесть слов не значит ничего по сравнению с всепобеждающей искренностью чувств.
В глазах Тристаны вспыхивают никогда не виденные ею звезды:
- Мы одни с тобой. На целом свете, во всей Ойкумене, во всей вселенной нет больше никого - лишь мы с тобой, любимая...
И Эйден не может не верить ей, ведь то, что случится в следующие минуты действительно важнее и прекраснее всего, что было, есть и будет в Ойкумене. Ведь что может быть прекраснее счастья любить и быть любимой, обладать и принадлежать, дарить нежность и наслаждаться нежностью возлюбленной?

Очень симпатичное R получилось, душевное такое
Не поняла необходимости вот этого уточнения: "... впрочем, это мог быть и фордевинд, направление ветра не имело значения..." К чему нужно это "могло быть", какую смысловую нагрузку или литературную красоту он несёт?
"...я как-то не подумала, что уж Лу-то голодная смерть точно не грозит... " - после Лу стоит "то" убрать, их переизбыток в предложении
Заинтриговала фраза Язона про сны - возможно, есть шанс узнать потом подробности про этого персонажа, вызывающего у меня немалое любопытство

Они едва успели выйти из состоянья блаженной неги, прежде чем на борту появились остальные члены экипажа. Дит держал Персефону на руках, не выпуская ее н и на минуту; впрочем, появившись на борту корабля, Перси все-таки встала на ноги, опираясь о канонира. Эйден тут же бросилась обнимать ее, впрочем, аккуратно, чтобы не причинить боль. Тристана стояла поодаль, любуясь весталкой. Как ни странно, она чувствовала какое-то странное смущение; ей казалось, что все прибывшие знают, что произошло на борту в их отсутствие.
Эйден помогла Диту отвести Персефону в кубрик и уложить на койку; тут же ее ранами занялся доктор Иллов. Тем временем Трис, оставшись одна, направилась в помещение, где стоял ужасающй куб с головой капитана. В настоящий момент вышеупомянутая голова криво улыбалась.
- Ты не спал, - не то спросила, не то обвинила Тристана.
- Я бы пожал плечами, если бы они были у меня, - спокойно сказал капитан. - Знаешь, я вообще мало сплю. Авгур говорил, что в мою кровь будет добавляться какое-то вещество, снижающее потребность во сне. Специально, чтобы...
Язон поджал губы. На мгновение его взгляд стал холодным, как глубины ада...
- Я думал, что сойду с ума, но безумие не приходило. Это... я не могу это описать. Настоящий ужас - потерять все, и знать, что это навсегда. Все и навсегда - наверное, самые страшные слова в мире, но мы этого не понимаем, до тех пор, пока нас не коснется их ужасный смысл. И самое кошмарное было то, что я сохранял здравый рассудок все это время...
Язон говорил, а Тристана чувствовала, как все его безнадежность, все отчаянье, безсилие и обреченность сжимает ее душу стальной клешней. Но в ее сознании было понимание того, что это не с ней, что это пройдет - а каково было ему?
Она по-новому посмотрела на капитана сейчас. Ужас сменило изумление - она не понимала, как он пережил это, как вообще такое можно пережить?
Язон словно читал мысли Тристаны:
- Мой дед говорил: "Если нет выхода - выйди через вход". Я всю жизнь жил наперекор обстоятельствам, я шел против ветра, даже если ветер был ураганным. Знаешь, я мог бы достичь изрядных высот и во флоте, и на гражданке, если бы не это. Я искал бури и впутывался в самые неприятные ситуации. Все делал по своей воле и всегда во всем хотел быть первым. Наверное, именно поэтому я нашел в себе силы выстоять. И сначала я заставил себя спать.
Язон прикрыл глаза.
- Я не знаю, какой химией меня пичкает этот дурацкий куб, но заснуть для меня и правда оказалось сложно. Но мое упрямство оказалось сильнее, и через несколько дней, а может, и недель - не знаю, я провалился в тяжелый, полный кошмаров сон.
Но я был рад даже кошмарам. я заново переживал муки лишения тела, мне хотелось бежать, но бежать было некуда - явь, пожалуй, была еще хуже, чем сон. Не имея возможность никак влиять на явь, я сражался со сном. Кошмар сменялся кошмаром. Мне снилась ужасающая черная тень ока, снилась охваченная страшным пламенем Ойкумена. Но вот пришел тот день, когда я впервые увидел спокойный сон...
Трис, которая присела на пол, слушая капитана, спросила:
- И что было в этом сне?
Язон отвел глаза:
- Ты не поверишь...
Трис кивнула... и покраснела. Это было приятно, хотя и вызывало смущение. Ободренный ее реакцией, Язон продолжил:
- Больше я не видел кошмарных снов.... почти. теперь мне снились странные вещи - например, невероятно высокие деревья, вершины которых нельзя достать рукой; огромные, от края до края, пространства, заполненные водой, по которой плавали дома, похожие на корабли, но намного большие; здания, почему-то возносящиеся вверх, на десятки этажей. А порой сны становились тревожными - я видел какие-то темные коридоры, освещенные мерцающим красным светом, по которым сновали неизвестные мне и неприятные люди.
Иногда я видел Ойкумену - острова и города, крепости и фабрики, шахты и казармы, Храмы и трущобы; боевые корабли и торговые суда. я видел Империю и Союз, видел Ныряющих, контрабандистов, торговцев, воров, дезертиров...
А потом мне опять приснилась ты.
Трис удивленно посмотрела на капитана. Определенно она занимала в его жизни куда более важное место, чем она могла бы себе представить. Это было необычно.
- Или сначала мне приснилась Эйден? Я не знаю. Мне снились многие люди, знакомые и незнакомые. Но тот сон был необычен; он был тревожный. Ты была на "Безмолвии", а сам фрегат - в самой гуще какого-то сражения. Вы только что приняли торпеду в левую раковину; одна из двух машин отказала, а поскольку ранее вам повредили руль, фрегат принялся описывать циркуляцию, покинув боевой порядок и приближаясь к строю имперских кораблей. Ты...
- ...не могла понять, почему встала машина. Я проверила все механизмы двигателя, они были исправны, по ним передавался импульс, но вал пропеллера не вращался, - во взгляде Тристаны явственно читалось изумление. - Это же сражение у Эдипова маяка! Откуда...
- Я бы пожал плечами, если бы они у меня были... - улыбнулся Язон, - я... не знаю, как это назвать, возможно, я сосредоточился на том, чтобы помочь тебе найти неисправность. тогда я не размышлял, я просто действовал. Тягу руля, разорвавшуюся от попадания, намотало на вал, намертво заклинив его. Я это понял, а потом понял, что и ты поняла это...
Трис вспоминала. Вспоминала как, повинуясь непонятному импульсу, решительно скользнула по дейдвудной трубе на корму, как зашла в ахтерпик и увидела...
- Я захотел, чтобы ты пошла туда. Захотел - потому что я боялся за тебя. "Конечно, - говорил я себе, - это, скорее всего, моя фантазия, но что у меня остается? Сны и фантазии. И если я не могу что-то сделать наяву - мне остается делать это в моем воображении".
- Ты спас нас тогда, - Тристана сразу же поверила в реальность произошедшего. - Наш аэрогатор едва успевал уклоняться от торпед - это было чертовски трудно при отсутствии половины группы движения. Мы уже словили еще две торпеды, и если бы я тогда не устранила неисправность...
Она смотрела на Язона, вновь и вновь переживая произошедшее с ним. Лишиться всего - и не сломаться, не просто не сломаться - найти в себе силы, преодолев тысячи стадий пространства, помочь...
...и не терять присутствия духа.
- Знаешь, иногда я думаю - а может быть, мне все это кажется? Может, вас здесь нет, а я продолжаю находиться на мертвом "Возмездии", грезя... и тогда я до крови закусываю губы. Но даже когда я чувствую боль, червячок сомнений грызет меня. Прибавь к этому накатывающее порой отчаяние - и ты узнаешь, как я живу.
Она хотела сказать, что, если это будет возможно, она сделает все, чтобы у Язона было тело - но вовремя остановилась. Это было нереально; зачем же говорить о том, что невозможно? Вместо этого Трис встала и подошла к кубу.
- Знаешь, - сказала она тихо, - после тебя у меня не было мужчин, и теперь уже не будет - у меня другая любовь. Поэтому, если это тебя утешит, я скажу тебе, что ты был первым, последним и самым лучшим моим мужчиной.
- Боюсь, ты не сумела оценить, - криво усмехнулся капитан, - будь у нас больше вре...
Он не закончил - Тристана неожиданно подалась вперед и коснулась губами его бледных губ.
Она ожидала холодного и безчувственного поцелуя, и была удивлена тем, сколь живыми и страстными оказались губы капитана. В этом поцелуе не было даже тени той пронзительной нежности, которая была в поцелуях Эйден. Это была не любовь, это была жажда жизни, жажда чувств, неутоленная и, наверное, неутолимая в принципе... Стремление обладать, несмотря ни на какие обстоятельства.
Оторвавшись от губ Тристаны, Язон встретился с ней взглядом. В его глазах словно пламя полыхало.
- Ты сейчас очень сильно удивишься, - сказал он. - Я понял, куда нам нужно отправляться.

Слово "глобус" не имеет однокоренных; оно первично, как слова мать, небо или хлеб. Тем не менее, глобус - довольно сложное устройство; достаточно сказать, что механизм глобуса включает собственный решающий прибор, встроенные часы с календарем, три независимых цилиндра памяти, независимый силовой привод. А также устройства точной коррекции, управлять которыми умеет не всякий астрогатор - именно поэтому в каждой базе флота есть центры нивелировки, где в глобус вводят свежие данные по верхним и нижним островам...
Экипаж "Неотвратимого Возмездия" стоит и сидит в каморке капитана; нет лишь Персефоны и Дита, по понятным во всех отношениях причинам. Остальные собрались здесь, хотя Еврисфей и сестры чувствуют себя не в своей тарелке. Но так нужно - на кону слишком важный вопрос.
Глобус стоит между экипажем и головой Язона. Центральная колонна этого устройства чуть ниже куба, так что проекционный аппарат глобуса находится перед глазами Язона Кронида.
- Эйден, будьте любезны, включите глобус, - говорит Язон, полуприкрыв глаза. Тристана неохотно отпускает невесомую кисть руки Эйден, и та, подойдя к колонне, поворачивает лишь ей известный рычаг, слегка при этом, наклонившись - глобус рассчитан не на рост Атланта... Все действо слишком напоминает ритуал, и для многих это так и есть - если Эйден, Трис, Полифем и доктор уже знакомы с работой устройства, для Еврисфея и сестер это становится откровением.
Проекционный аппарат - медный шар, дотоле безжизненный, неожиданно светлеет. Кажется, по его поверхности проплывают волны... нет, не кажется - поверхность шара покрывается тускло мерцающей рябью, и вот уже лишь человек начисто лишенный воображения, не увидит перед собой маленькую, в полфута диаметром, копию Ядра... А затем происходит чудо.
Пространство вокруг Ядра вспыхивает роем светлячков. Разного размера, разной яркости, они плывут на разном расстоянии вокруг ядра, образуя сияющий шар... Эйден опускается на колени - отчасти потому, что, как весталка, благоговеет перед открывшимся, отчасти – чтобы иметь доступ к органам управления глобусом. Трис делает шаг вперед и опускается на пол рядом - не потому, что Эйден нужна ее помощь, а просто для того, чтобы быть рядом...
- Это Ойкумена, - торжественно говорит Язон, и экипаж склоняет головы перед всесилием Творца - каждое сияющее пятнышко шара - Остров, в основном заселенный. Все это - их мир...
На миг появляется расцветка государств - синий цвет Империи, алый - Союза, между ними блестят редкие белые точки независимых лендмарков, "хранимых волей Ока и авгуратом"... Политическая карта не нужна, к тому же она уже устарела - так все выглядело три года назад, когда Глобус последний раз нивелировали. И вот перед глазами экипажа вновь девственная чистота Ойкумены.
Словно не заселенной людьми...
А затем на глобусе вспыхивают четыре ярких пятна. Красный, синий, зеленый и золотистый огни охватывают Ойкумену кольцом, чуть выше ее экватора.
- Это Храмы, - говорит Язон, но Эйден и Еврисфей и так знают это - ее синяя звездочка и его золотая вписаны в их память навсегда.
Язон молчит, собираясь с мыслями; он понимает, что ему сложно будет донести свою не до конца понятную ему самому мысль до своих соратников... Этот трехмерный мир слишком привык мыслить двухмерно - от Ядра к холодным напоенным молниями тучам Верхней Империи.
- Я предположил, - наконец говорит он, - что симметрия храмов - не плоскостная. Что она - пространственная. А это значит, что храмов не четыре, а шесть.
Пальцы Эйден невесомо касаются рычагов... Тристана любуется этими движениями, для нее все это сродни волшебству... и вот на глобусе вспыхивают еще две точки.
- Назовем это верхним и нижним храмами. Теперь я спрашиваю у вас: кто-нибудь что-нибудь может сказать о верхнем и нижнем полюсах Ойкумены?
На миг становится тихо; затем раздается голос Тристаны:
- Верх небезопасен. Чем дальше идешь наверх - тем сложнее астрогация. В северной части Ядра находится маскон...
- Маскон? - спрашивает капитан.
- Концентратор массы, - поясняет Полифем. - Фистула, наполненная более тяжелыми веществами, чем само ядро. Оттого внизу летать проще и быстрее... да и ощущения какие-то непривычные. Жаль, что там мало островов...
- Вы не о том говорите, - доктор Иллов редко разговаривал, но всегда говорил вещи неоспоримые, посему все сразу обратили внимание на его слова. - Могу точно вам сказать - На верхнем полюсе где самый быстрый корвет становится неуклюжим, как линкор, по слухам находится крепость Авгурата.
- Я и сам пришел к такому выводу, - ответил Язон. - Итак, идти вверх нам пока безсмысленно. Но подумаем вот о чем.
Мы знаем о четырех Храмах; подозреваем о существовании пятого. Эти пять Храмов симметричны в пространстве Ойкумены. Логично, что для того, чтобы замкнуть пространство, нужен шестой, нижний Храм. Кто-нибудь что-то слышал об этом?
И вновь все замолкают. А Язон улыбается победной улыбкой – кажется, он знает ответ...
Тристана поднимает голову; ее взгляд встречается со взглядом Язона:
- Ты думаешь...
Язон едва заметно кивает.
- Но ведь это же сказка! "Там, ниже всех миров, где небо чисто от островов, лежит земля Рая, именуемая Заповедником Ангелов..."
- Да. Именно об этом я и говорю.
- Но никто, кто уходил на поиски Земли Ангелов, не возвращался! Я бывала в Канибрахе, самой нижней базе Союза; тамошние аборигены боятся верха больше, чем Бездны...
- Трис... - мягко сказал Язон. - У нас не очень широкий выбор - или на штурм крепости Авгуров... или к Ангелам. Третьей дороги нет.
Тристана рефлекторно прижалась к Эйден, на миг взглянув ей в глаза.
И в этих глазах, которые лучились любовью и доверием, нашла уверенность...
- Ну что же... придется идти в Заповедник Ангелов.

Пусть тут тоже будет, обещала же.

God in the wires
Надеюсь, на этом Ваше вдохновение не закончится. С нетерпением жду продолжения.

Mara_Jade_Palpatyne
Это кусок большой картинки с Эйден, Тританой и Лу)

God in the wires Жду-жду!

Супер! Последние две главы читала просто на одном дыхании!
Вдохновения вам!

К сожалению, я не читала про крейсера. Не умею не только писать, но и читать макси, увы. Если кто-то возжелает обвинить меня в плагиате, поберегите нервы.

ВальгаллаКогда кэп впервые приводит на "Вальгаллу" нового штурмана - взамен старика Криса - Инга даже не вылезает из трюма. Ей немного жаль Криса, но в целом - плевать. Штурман, капитан, да почти все - они наверху, на палубе, под надежным углепластиковым пузырем. А Инга - все равно что внизу, хотя и с ними в небе. У нее есть фонарик, набор гаечных ключей и картонный образок, кое-как впихнутый в медный медальон. Больше ей ничего не надо. Среди клубов пара и металлической пыли ей дышится гораздо легче, чем в пронизанной солнцем теплице - на борту "Вальгаллы".
Когда штурман впервые спускается в трюм - по заданию кэпа, просто проверить, как там Инга - механик даже не снимает защитные очки, только приглушает горелку. И наконец - хотя это совсем бесполезная информация - узнает имя штурмана. Грета. Она, наверное, из Германии - даже сквозь мутные линзы понятно, что волосы у нее светлые, глаза - тоже, да и кожа - почти белая. Эти молочные немки почему-то всегда стремятся в небо. Зачем - Инге все равно. Но у Греты приятный, звонкий голос, и даже сквозь шум двигателя Инга улавливает все интонации - интонации любопытной девочки, встретившейся с жителем подземелья. Наверное, Грете не приходилось встречаться с механиками? С механиками-андрогинами, достаточно тощими, чтобы пролезть под обшивкой, и достаточно сильными, чтобы одной рукой удержать рвущийся стальной трос. Инга сама не замечает, как снимает очки. Чтобы разглядеть Грету, которая даже в полутьме - яркая, светящаяся.
Когда Грета - немного похожая на юнгу, а не на мудрого штурмана - слетает по звенящим перилам в трюм на следующий день, Инга невольно усмехается и треплет ее по голове. Ребенок, решает она. Любопытный ребенок, скучающий по тайнам. И Инга с затаенной гордостью показывает ей свои владения - показывает главный двигатель, искрящий и пышущий паром, показывает то, что сама зовет "лопатками" - самоучка, она почти не знает терминологию, но знает, что эти "лопатки" приводят в движение крылья, а без крыльев "Вальгалла" - просто прозрачный пузырь.
Когда Грета после месяца регулярных визитов на неделю забывает об Инге, механик - впервые за полет - вылезает на палубу. И впервые за все годы работы слышит то слово, которое когда-то шептала ее мать. Она смотрит сквозь прозрачную стену в небо и видит совсем близко красный дирижабль с уродливым черным крестом на круглом боку. Символ света, благополучия, Солнца. Клеймо смерти. И впервые в жизни Инга чувствует страх - он белесой, мутной волной захлестывает ее с головой, заставляет оглядываться и искать единственного близкого - знакомого - человека. Грета стоит за штурвалом, и Инга наконец замечает морщинки вокруг рта, видит в глазах не привычное любопытство, а уверенность - не в себе, но в экипаже "Вальгаллы". И, несмотря на страх, Инга спускается в трюм. Она не прячется. Она будет делать свою работу.
Когда Инга слышит шаги на шаткой лестнице, она лишь бессильно приоткрывает глаза. В трюме громко свищет сквозняк. Пробита и на скорую руку заштопана обшивка, а каково это - штопать обшивку, когда корабль виляет из стороны в сторону - лучше не знать никому. Инга шепчет имя штурмана обожженными холодом и паром губами, но ей никто не отвечает. На лестнице стоит кэп, он пытается улыбнуться, он говорит: "Молодец, Инга". Но Инге это не нужно, потому что больнее, чем пар, обжигает ее тревога.
Когда "Вальгалла" возвращается в порт, Инга сама чинит углепластиковый купол, а один осколок - испачканный бурой кровью - прячет в медальон, сильнее скомкав образок. Шею оттягивает дешевая медаль из какого-то сплава. Инге больше нечего делать в небе.

Автор "Вальгаллы"

Лаконично, красиво, атмосферно и очень грустно.
Тронуло и понравилось

Я не заказчик, не знаю, насколько соответствует заявке. Но это красивая миниатюра.

Гость 17.41

Спасибо) Надеюсь, заказчик плеваться не будет))

А. В. (автор "вальгаллы", далее буду инициалами подписываться))

А.В., я тоже не заказчик, но не могу пройти молча
На самом деле, очень понравилась ваша миниатюра. То, как описаны чувства героини, передан антураж. Спасибо вам за такой интересный текст

Рыжий Сплин
Я старался) Спасибо

А.В.

2 А.В.
очень красиво. и так пронзительно.
*_*

just Jack
Спасибо на добром слове)


ладно, раз меня похвалили уже три человека, я могу раскрыться, наверное :3

А.В. aka michi-san

michi-san , знакомые всё лица Но я тебя совершенно не узнала в этом стиле. Но это комплимент, правда-правда

michi-san Спасибо! Заказчик очень рад)))

Заказчик

Рыжий Сплин
спасибо)) да, на самом деле не очень привычный стиль) ну, ищу себя)

Заказчик

Пожалуйста)) Заявка ваша чудесна))

michi-san Заказчик почти уже потерял надежду, что ее будет писать несколько авторов. Рад, что ошибался)

Заказчик

Заказчик
Могу укусить за мягкое место знакомого автора, он тоже попробует написать ~_^

michi-san Сделайте милость!))

Заказчик

У меня вопрос к Mara_Jade_Palpatyne. Вы будите продолжать писать ? Или теперь эта чудесная тема в руках иных господ-"литераторов"?

Я решила уйти из кинка вообще - на радость троллям. Пусть себе. Но писать я продолжу в своем дневнике.
Насильно мил не будешь. Если людям больше нравится кто-то другой, навязываться я не собираюсь.
На том и порешим. Тех, кому нравия моя повесть, приглашаю ко мне в дневник.

Erica Mayfair
простите, а почему "литераторы" в кавычках?

Erica Mayfair Или теперь эта чудесная тема в руках иных господ-"литераторов"?
Очень интересная постановка вопроса. В этой теме могут выкладывать свои тексты все авторы, которые выполняют данную заявку. Она не может находиться в чьих-то "руках". Так организованы все фесты, не только этот.
И выбирайте тон.

Mara_Jade_Palpatyne
То же касается и Вас. А значение слова "тролль" и "троллинг" посмотрите в гугле.

Mara_Jade_Palpatyne

Ой, тогда я к Вам сейчас добавлюсь . Если конечно Вы не против) Очень хочется узнать, чем же всё закончиться.

michi-san

А Вы выберите из построенных в эту секунду гипотез самую для Вас не привлекательную и получите ответ).

Erica Mayfair
Второй пункт правил данного сообщества:
2. Взаимная вежливость - залог приятного общения. Флейм, флуд, стеб над авторами и так далее очень сильно не приветствуются и могут повлечь за собой разные последствия.
Не хамите.